Джанкой #КнигаПамяти: Ида Стырт. Год 1942…
Город моего детства — Джанкой. О нем много воспоминаний. Но моя #КнигаПамяти берет отсчет в 1941-ом, за год до моего рождения. В ней — моя мама Ида Стырт.
Ах, Джанкой! Наверное, если бы сейчас прошла по тихим улочкам родного города, вспомнила бы до мелочей: где какое деревце росло, где какая скамеечка стояла… Но сколько испытаний выпало на долю моей семьи, прежде чем пришло мирное счастье в Джанкое.
#КнигаПамяти: Ида Стырт. Моя милая мама…
Мама моя Ида Наумовна Стырт родилась в Симферополе, в большой дружной семье. Замечательная советская юность: девушка состояла в одной комсомольской организации вместе с будущим известным крымским писателем Борисом Серманом, принимала участие в деятельности агитбригады «Синие блузы» на базе клуба пищевиков.
Она работала мастером томатного цеха консервного завода, но всегда мечтала о работе с детьми. И вдруг война, оборвавшая все мечты в один миг…
#КнигаПамяти: за мечтами рвались нити жизней
Папа Аркадий Борисович Стырт с первых дней был на передовой. Мама ожидала появления на свет ребенка. В Крыму началась эвакуация. Семья мамочки сразу эвакуироваться не смогла, так как старшая сестра работала в Обкоме партии и не могла оставить работу. А наступление фашистских войск шло стремительно. Наконец, сестру направили уполномоченной по перегону скота. Немцы были в этот момент на подступах к полуострову.
Эвакуировались мои родные в товарных вагонах под свист бомб. На полустанках оставляли погибших. В селе Труновка Ставропольского края мама остановилась, в этом месте я и родилась в 1942году. С мамой был мой брат — дошкольник, а также бабушка и тётя с маленькой красавицей дочкой.
Был момент, когда от безыходности мама обратилась за помощью в Верховный Совет Крыма. На имя председателя Труновского рабочего комитета пришёл ответ: оказать семье военнослужащего авиационных частей, эвакуированной из Крыма возможную помощь в обеспечении одеждой, обувью и продовольствием.
#КнигаПамяти: бег от гибели
Но вскоре и в этом селе появились фашисты. Нам снова нужно было уходить: в оккупированных населенных пунктах нас ждала неминуемая гибель.
Маме дали подводу, запряжённую волами. Семья тронулась в путь. И в этот момент появились немцы. Они летели на машинах и мотоциклах, оставляя завесу пыли. Мама не растерялась: схватила вожжи, и волы от страха сами понеслись в сторону леса.
Всю ночь под волчий вой женщины и дети просидели в лесу. А утром примчался парень на лошади. Сначала был такой испуг! Думали, что это погоня. А оказалось, парень видел, как мы убегали и решил помочь. Он хорошо знал местность и подсказал, в каком направлении нужно выйти, чтобы не наткнуться на немцев. Он спас нас…
Но начались новые мытарства по дорогам войны. По пятам за нами наступали немцы. Мы направлялись в Казахстан. Передвигались как придется. В товарном вагоне умерла от малярии бабушка, следом за ней ушла в вечность доченька тёти. Мертвые, они ещё какое-то время «ехали» с нами вместе. Но сестрам ничего не оставалось делать, кроме как оставить покойниц на неизвестной остановке.
Заболела и я воспалением лёгких. Выжила просто чудом! Благодаря тому, что в вагоне с нами ехала медсестра, она поделилась лекарствами. Мамочка трепетала надо мной – своей крошкой. На остановках, где были замерзшие водоёмы, она выбегала из вагона, прорубала лед и полоскала в проруби мои пелёнки. Возвращалась в нетопленный вагон и грела их у себя на груди.
На одной из остановок подошли к моим маме и тете местные жители: просили отдать меня им. В таких условиях, мол, не выживет больной грудной ребенок. Мама не согласилась. А я выжила, назло фашистам!
#КнигаПамяти: людей беда роднит
Остановились мы в Казахстане. Люди сразу как-то с опаской относились к нам. Но трудолюбивая и стойкая мама, сразу пошла работать. Она собирала колоски, бралась за самую трудную работу, чтобы прокормить нас с братом. Порой приносила нам еду, а сама выходила на улицу, ведь была очень голодная. Люди увидели в маме труженицу и честного человека, стали уважать.
Однажды мамочка пришла с работы и увидела у брата в руках кусочек лаваша. В слезах она наказала парнишку, он где-то украл хлеб. А в это время дочка хозяйки рассказывает своей матери: «Валерка меня катал на баранчуке, и я ему дала кусочек лаваша! Зачем тётка его побила?»
Местные жители жалели нас, стали помогать. Неспроста говорят, беда роднит людей. Независимо от национальности, возраста, вероисповедания.
После освобождения Крыма, в 1944 году мы вернулись в Симферополь. Но нерадостные вести ждали нас на малой родине. Все три маминых брата погибли. Один был водителем командира Крымского партизанского отряда. Погиб в поездке. Второго брата уничтожили вместе с женой и сыном в «душегубке». Лютая смерть. Они захоронены, как и тысячи жертв в Крыму, в братской могиле совхоза «Красный». Третий мой дядя погиб на фронте.
Джанкой — город, где сбываются мечты
К счастью, папа вернулся живым. И в 1946 году мы переехали в Джанкой: папе предложили работу в пригородном совхозе. В этом городе наконец сбылась мамина мечта: она стала воспитательницей.
Сначала мама работала в детском саду села Победное, потом – в садике Джанкойского консервного завода, который когда-то располагался в переулке Фабричном. А с 1949 года по 1970 Ида Наумовна работала воспитательницей старшей группы детского сада № 2.
И сейчас в Джанкое живут её воспитанники. Например, Игорь Левченко. Многие уже пенсионеры. Может кто-то отзовется еще?
Любила мама своих воспитанников всей душой. И они, и их родители отвечали Иде Наумовне любовью и уважением.
Мамочка умерла в 97лет, до последних дней оставаясь заботливой, доброжелательной ко всем.